Картер Браун - Том 13. Пуля дум-дум [Тело. Жертва. Пуля дум-дум. Бархатная лисица]
— Так как же обстоит дело с вашим свиданием? — предпринял я новую попытку.
— Я много думала о вас сегодня.
— Обо мне и моем чувстве юмора?
— О вас и о том, с чем вы без конца ко мне пристаете, — продолжала она спокойно. — И я спросила себя: чего ты, собственно, боишься? Аннабел, сказала я себе, кого ты опасаешься? Эту дубину Уилера или себя?
— И что же вы ответили?
— Я решила, что должна, наконец, выяснить это. Вот почему я здесь.
— Ну и что же, выяснили?
Она покачала головой:
— Пока нет.
Некоторое время мы в упор смотрели друг на друга. У французов имеется прекрасное словечко для обозначения подобной ситуации — «impasse». Тупик. Правда, у них есть и другие слова, значительно более интересные, но большей частью не печатные.
Аннабел допила свое виски и встала. Она медленно подошла ко мне. В ее глазах вспыхнули воинственные огоньки. Мне вдруг показалось, что я услышал бой барабанов и топот марширующих ног.
— А теперь, — произнесла она грудным голосом, — я хочу выяснить раз и навсегда…
В двух дюймах от меня она остановилась. Потом медленно подняла руки. Я инстинктивно попытался увернуться. Но руки нежно ухватились за мою шею, Аннабел прижалась ко мне, и наши губы соединились.
Наконец-то я понял, что такое «расщепление атомного ядра» и «цепная реакция». Отныне ни один ученый пройдоха не проведет меня подобными словечками. В голове у меня словно что-то взорвалось, а по жилам вместо крови побежал чистый адреналин.
Вероятно, прошло не менее пяти минут, прежде чем я сумел сфокусировать взгляд. Я решил, что всему виной изменение перспективы: я лежал навзничь на кушетке, а совсем рядом находились прозрачные глаза Аннабел. Упершись локтями в мою грудь, она задумчиво смотрела на меня. Вырез платья еще больше переместился на юг, скорее всего оказавшись за пределами географической карты. И похоже, Аннабел вовсе не возражала против столь вольного поведения своего платья. Я-то уж точно не возражал.
— Я была права, — сказала она твердо. — Я всегда подозревала, что мы, девушки с юга, чересчур страстные натуры. Мы и в самом деле такие. Я не могу доверять себе. Ты тут ни при чем.
— Ну уж нет, в той же степени ты не можешь доверять и мне. Значит, нас двое.
— Я рада, — улыбнулась она. — Мне бы не хотелось применять силу, Эл.
— Силу? Я сдался в тот самый миг, когда открыл дверь и увидел тебя. Не беспокойся. Я не из тех парней, что убеждены, будто следует хотя бы для видимости побороться за свою честь, прежде чем потерять ее.
— Вот и чудесно. — Она снова поцеловала меня.
И тут раздался телефонный звонок. Только с четвертой попытки мне удалось вырваться из ее объятий. Я встал и нетвердой походкой направился к телефону.
Перл Бейли пела «Милый Джорджи Браун». Это напомнило мне другой похожий случай. Блондинку Тони в золотом бикини. С той всегда случалась та же история — телефон вечно звонил в самый неподходящий момент.
— Кто бы это ни был, пусть он принесет добрую весть, — пробормотал я в трубку.
— Эл? — послышался голос чуть громче шепота.
— А кого вы еще собирались здесь застать? Красную Шапочку?
— Эл, — повторил голос, — это Натали Куль. Ты должен мне помочь.
— Что случилось?
— Это… Лоуренс…
— Он узнал о прошлой ночи?
— Он умер. — Ее голос оборвался.
— Умер?! — глупо переспросил я.
— И они пытаются приписать это мне.
— Кто они?
— Полиция.
— Сейчас приеду, — вздохнул я.
— Я не дома.
— А где же?
— У миссис Фарнхем.
— О’кей, я буду через пятнадцать минут.
Я медленно положил трубку и закурил. Аннабел сидела на кушетке, безуспешно пытаясь стянуть узкое платье.
— Иди скорей сюда, Эл, я могу простудиться.
— Прости, милая. К сожалению, это конец нашей волшебной сказки. Произошло убийство.
Аннабел закрыла глаза и беспомощно откинулась на подушку.
— Я должна была предвидеть, — пробормотала она. — Очевидно, я смогу достичь близости с тобой только после того, как сама превращусь в труп…
Я припарковал «хили» рядом с полицейскими машинами. Показав парню, охранявшему лифт, свой значок, я поднялся наверх. У двери в квартиру мне снова пришлось предъявить значок.
— Кто ведет дело? — спросил я.
— Лейтенант Хаммонд.
«Только этого недоставало!» — простонал я про себя. С Хаммондом мы каждый раз цапались, как пара сиамских котов.
— Благодарю. — Я кивнул парню и собрался войти в квартиру.
Но полицейский преградил мне путь.
— Извините, лейтенант, — сказал он, — но лейтенант Хаммонд дал строгое приказание никого не впускать.
— Ну что же, я привык к дисциплине. Я подожду, пока ты сообщишь ему обо мне.
— Лейтенант просил не беспокоить его, — пробормотал малый.
— Если ты хочешь сохранить зубы в целости и сохранности, то побеспокой этого болвана, прошу тебя, малыш, — нежно прошептал я. — Ну, иди-иди.
Полицейский пару секунд смотрел на меня, потом кивнул, придя к выводу, что следует поверить мне на слово. Он исчез за дверью, а я закурил. Секунд через десять он появился снова, на лице его было написано безмерное облегчение.
— Лейтенант Хаммонд разрешил впустить вас.
— Весьма великодушно с его стороны, — буркнул я.
Комната была переполнена народом. Парочка полицейских в форме, два парня из криминальной лаборатории и Хаммонд собственной персоной. В кресле сидела Ева Фарнхем, напротив нее поникла Натали Куль.
— Эл! — Натали вскочила при моем появлении. — Слава Богу, ты пришел. Я…
— А ну заткнись, — холодно оборвал ее Хаммонд.
Натали беспомощно рухнула обратно в кресло.
Я подождал, пока Хаммонд подойдет ко мне. Он выглядел еще более злым и худым, чем в нашу последнюю встречу. Может, у него открылась еще одна язва? Его длинный, острый нос еще больше заострился и вытянулся, а глаза были все такие же мутные.
— Что тебе здесь понадобилось, Уилер? — проскрипел он.
— Я хотел бы узнать, что тут, черт возьми, происходит?
Он молча посмотрел на меня, затем кивнул в сторону спальни.
— Хочешь взглянуть?
— Не возражаю.
Я прошел мимо него в спальню. Там суетилась еще парочка парней из лаборатории, один ожесточенно щелкал фотокамерой, другой колдовал над отпечатками.
Иногда я спрашиваю себя, удалось ли хоть раз узнать что-нибудь с помощью этих манипуляций.
Лоуренс Куль лежал на полу, на лице его застыло выражение безмерного изумления. Из одежды на нем были лишь трусы. Такие трусы обычно носят атлеты. Больше ничего атлетического в его фигуре не было. Судя по всему, он упал с кровати. В правой руке был зажат край простыни.
Около тела на коленях стоял доктор Мэрфи из отдела по расследованию убийств. Он со стоном распрямился и только тогда увидел меня.
— Убейте меня, если это не Уилер! Прибыл раскрыть еще одно загадочное убийство?
— А я слышал, что тебя уже нет в живых. Но ты, как я погляжу, все кудахчешь?
— Да, меня на тот свет отправить не так-то легко. Стараюсь не впутываться в истории с такими красотками, как те две, что сидят в соседней комнате. Держись от них подальше — проживешь дольше.
— Даже если тем самым лишишь себя наслаждений? Каким образом Куль получил свою дозу?
— В голову, сзади. Стреляли с близкого расстояния. Видны ожоги от пороха. Две пули выпущены одна за другой. Вот так. — Мэрфи щелкнул пальцами.
— Благодарю, господин исцелитель.
Мэрфи что-то проворчал и снова склонился над трупом. Я окинул быстрым взглядом комнату и вернулся в гостиную. В спальне ничего интересного для меня не было.
У дверей спальни, сунув руки в карманы, меня поджидал Хаммонд.
— Ну, как Уилер? Пришел, увидел и все узнал?
— Нет еще. Как было дело?
— Об этом я своевременно сообщу в отдел по расследованию убийств, — проскрипел Хаммонд.
— Но ведь я полицейский. Понимаешь? Полицейский, как и ты. Управление шерифа непосредственно заинтересовано в этом деле. Что случилось?
Хаммонд осклабился:
— Я разговаривал с шерифом по телефону. Это было минут десять назад, после того как миссис Куль заявила, что знает тебя. Шериф дал мне совершенно определенные инструкции, Уилер.
— Да?
— Да.
Его так и распирало от самодовольства. Скрипучим голосом Хаммонд продолжал:
— Шериф приказал мне следующее. Во-первых, как только ты появишься, я должен отправить тебя к нему. Во-вторых, я не должен разрешать тебе разговаривать об убийстве. Особенно с миссис Куль.
— Похоже, старик окончательно выжил из ума, — заметил я.
Хаммонд многозначительно покачал головой:
— Нет, Уилер, дело не в этом. Просто ты слишком близко знаком с миссис Куль. Шериф решил, что в интересах следствия нецелесообразно подпускать тебя к этому делу ближе чем на милю.
